То – голос Кассио. Сдержал мой Яго слово!
О, изверг я!
Так, так.
О, помогите!
Огня сюда! Хирурга!
Это он!
О, Яго мой, правдивый, честный, храбрый,
Так хорошо отмстивший за позор
Товарища и друга: ты учитель,
Учитель мой! Ну, крошечка, твой милый
Убит, и твой ударит скоро час.
Иду к тебе, блудница! Чар твоих,
Твоих очей не знает больше сердце.
Твой одр, запятнанный преступною любовью,
Покроется сейчас твоей преступной кровью!
Уходит. Входят Лодовико и Грациано.
Кто-нибудь! Ни дозорных, ни прохожих. Убийцы, убийцы!
Тут что-нибудь недоброе; ты слышишь,
Как страшен крик?
О, помогите!
Вот!
О, негодяй!
Тут двое или трое,
Как кажется. А ночь-то как темна!
Не западня ли это? Безрассудно,
Я думаю, идти на этот крик,
Покамест нас не соберется больше.
Нет никого! Я кровью истеку!
Входит Яго с факелом.
Слышите?
Кто-то идет сюда в одной рубашке с факелом и оружием.
Кто тут? Что за шум? Кто кричал «убийство»?
Не знаем.
Крик вам разве не был слышен?
Сюда, сюда! На помощь, ради Бога!
Вы слышите? Кто это там кричит?
Сдается мне, что лейтенант Отелло.
И вправду он, храбрейший человек!
Эй, кто вы там, кричащий так ужасно?
Ты, Яго? О, я ранен, изувечен
Мерзавцами. Ах, помоги скорей!
Вы, лейтенант? О, Бог мой! Да какие ж
Бездельники?
Мне кажется, из них
Один лежит недалеко, и с места
Он тронуться не может.
Мошенники!
Эй, кто там! Эй, сюда! Мерзавцы!
На помощь мне скорей!
О, помогите!
Вот, вот один из них.
А, подлый раб!
А, негодяй, разбойник!
(Закалывает Родриго.)
О, проклятый,
Проклятый Яго, пес бесчеловечный!
(Умирает.)
В потемках убивать! Да где ж другие
Разбойники? А в городе все тихо.
Разбой, разбой!
(К Лодовико и Грациано.)
Кто здесь? Вы что за люди?
Злодеи вы иль добрые?
Какими
Ты нас найдешь, такими назови.
Синьор Лодовико!
Я, синьор.
Ах, извините, пожалуйста. Здесь Кассио ранен разбойниками.
Кассио?
Куда ты ранен, брат?
Мне надвое перерубили ногу.
Спаси, Господь! Синьоры, поспешите.
Перевяжу я раненую ногу
Рубашкою моею.
Входит Бьянка.
Что случилось?
Кто здесь кричал?
Кто здесь кричал?
Мой Бог!
О Кассио, мой дорогой, мой милый!
О Кассио! О Кассио ты мой!
Прочь, блудная! Что, лейтенант, у вас
Ни на кого нет подозренья, кто бы
Мог сильно так вас изувечить?
Нет.
Мне очень жаль, что здесь вас нахожу я;
Я вас искал.
Нельзя ли одолжить
Подвязку мне – вот так. О, если б были
Носилки здесь, чтоб отнести его
Покойнее.
Смотрите – он слабеет.
О Кассио! О Кассио!
Синьоры,
Подозревать имею повод я,
Что эта тварь – участница в разбое.
(К Кассио.)
Терпение, мой добрый друг. Теперь
Позвольте мне ваш факел и посмотрим,
Знакомо ль нам лицо другого?
(Подходит к Родриго.)
Боже!
Мой добрый друг, соотчич милый мой!
Родриго – ты ль! Да, точно, он. О небо!
Родриго!
Как, венецианец?
Да.
Он вам знаком?
Знаком ли? Да, и очень.
Ах, это вы, синьор? Великодушно
Простите мне. Кровавый этот случай
Послужит мне, конечно, к оправданью
В небрежности.
Я рад вас видеть здесь.
Ну, Кассио, полегче ли? Носилки!
Носилки мне!
Родриго!
Он, он сам!
Приносят носилки.
А, наконец, носилки! Ну, теперь
Вы, люди добрые, его отсюда
Несите осторожнее, а я
Пойду позвать хирурга-генерала.
(Бьянке.)
А что до вас касается, синьора,
Вы можете оставить попеченье.
(К Кассио.)
Но знаете ли, Кассио, что тот,
Кто здесь лежит убитым, друг мой лучший?
Что вас могло поссорить?
Ничего
Решительно; я и не знал его.
Ты это что так побледнела вдруг? –
Несите же скорей его отсюда.
Кассио и Родриго уносят.
Синьоры, я прошу вас обождать.
(Бьянке.)
Так отчего ж бледна ты? – Замечайте,
Как у нее глаза блуждают. Ну,
Должно быть, мы не то еще узнаем.
Взгляните-ка, прошу вас, на нее,
Да пристальней, пожалуйста, взгляните!
Что, видите? О, и без языка
Заговорить умеет преступленье!