Я отвечу вам делом: войду. Но нас опередили.
Входят Оливия и Мария.
...Очаровательная, несравненная графиня! Небо да ниспошлет на вас дождь благовоний!
Этот юноша – отличный придворный. «Дождь благовоний!» Прекрасно!
Мое поручение безмолвно для всех, графиня, кроме Вашего благосклонного и снисходительного слуха.
«Благовоний!» «Благосклонного!» «Снисходительного!» Запомню все это.
Затворите дверь в сад и оставьте нас. Я хочу его выслушать.
Сэр Тоби, сэр Эндрю и Мария уходят.
Дайте мне вашу руку.
Готов я вам служить.
Как ваше имя?
Цезарио, прелестная принцесса,
Зовется ваш слуга.
Вы – мой слуга?
Покинуло веселье этот мир
С тех пор, как лесть учтивостью считают.
Слуга Орсино вы?
Он ваш слуга, а я слуга ему.
Слуга же вашего слуги обязан
И вашим быть, графиня.
Я о нем
Не думаю; его же мысли лучше
Пусть будут неисписанным листком,
Чем мной наполнены.
Графиня, я
Пришел, чтоб ваши помыслы склонить
К тому, чье сердце полно…
Извините,
О нем я говорить вам запретила.
Но если есть у вас другая просьба,
Ее охотнее мой слух воспримет,
Чем музыку небесных сфер.
Графиня…
Минутку погодите! Прошлый раз,
Когда вы так меня заворожили,
За вами вслед я отослала перстень;
Я этим обманула и себя,
И моего слугу, и, верно, вас.
Меня наверно осудили вы
За то, что хитростью постыдной вас
Заставила принять я вещь чужую.
Что вы подумали? Вы честь мою
Мишенью сделали, и полетели
В нее все необузданные мысли,
Как стрелы, из бесчувственной души.
Для прозорливого ума, как ваш,
Я обнаружила довольно; сердце
Мое прикрыто дымкою – не грудью.
Скажите же, что думаете вы?
Я вас жалею.
Это шаг к любви.
Нет, ни на йоту: всякому известно,
Что часто недругов жалеем мы.
Увы, должна я снова улыбаться!
Как возгордиться нищему легко!
Уж если надо стать добычей, лучше
Попасться в когти льву, чем в зубы волку…
Бьют часы.
Но бой часов напоминает мне,
Что я теряю время. Успокойтесь;
Вы не нужны мне, юноша. Когда же
В вас молодость и ум созреют, будет
Завидный у супруги вашей муж.
Ваш путь теперь лежит туда, на запад.
Итак, на запад! Да пошлет вам небо
Здоровье и успех во всех делах!
А господину моему – ни слова?
Постой!.. Что думаешь ты обо мне?
Что вы себя считаете не тем,
Чем вы хотели бы казаться.
Правда?
Я то же думаю и о тебе!
Вы не ошиблись: я – не я, графиня.
Ах, если б ты был тем, что я желаю!
Когда бы я чрез это лучше стал, –
Согласен. А теперь для вас я – шут.
О, сколько прелести в его насмешке
На гневных и презрительных устах!
Скорее скрыть мы можем преступленье,
Чем утаить сердечное волненье.
Клянусь тебе цветущею весною,
Правдивостью моей и чистотою,
Цезарио, тебя я так люблю,
Что утаить не в силах страсть свою.
Гордясь победой, сердце покорив,
Не будь со мной надменен и строптив.
Поверь, хоть сладко побеждать преграды,
В любви нежданной тоже есть отрада!
Клянусь душою, в этом сердце есть
И искренность глубокая… и честь;
Но им отнюдь не женщина владеет,
Хоть есть одна, что ключ к нему имеет.
Прощайте же! Послом любви отныне
Уж больше к вам я не приду, графиня.
Уходит.
Приди еще и попытайся вновь
К Орсино пробудить во мне любовь!
Уходит.
Комната в доме Оливии. Входят сэр Тоби, сэр Эндрю и Фабиан.
Нет, ей-богу, я не останусь ни минуты дольше.
Почему, мой дорогой злюка? Скажи, почему?
Вы непременно должны сказать нам причину, сэр Эндрю.
Ну, я видел твою племянницу: она была гораздо ласковее со слугою графа, чем когда-либо со мной. Там, в саду, я это видел.
А она тебя при этом видала, дружище? Ну, говори!
Так же хорошо, как я сейчас вижу вас.
Это лучшее доказательство, что она вас любит.
Черт возьми! Вы хотите сделать из меня осла?
Я докажу вам это по всем правилам, приведя к присяге ум и способность суждения.
А они были присяжными раньше, чем Ной стал мореплавателем.
Она любезничала с этим молодцом на ваших глазах единственно для того, чтобы пробудить ваше спящее мужество, наполнить огнем вашу грудь и адским пламенем вашу печень. Вам надо было подойти и заткнуть рот этому молодцу самыми лучшими, только что отчеканенными шуточками! Вот чего от вас ожидали и обманулись. Вы позволили времени смыть двойную позолоту этого случая и теперь в мнении графини поплыли на север, где и будете висеть, как ледяная сосулька на бороде у голландца, пока не исправите дела каким-нибудь блестящим проявлением храбрости или тонкой политикой.