Собрание сочинений в одной книге (сборник) - Страница 196

К оглавлению

196

Лев разрывает накидку и убегает.

Тезей

Славно сцапал, лев!
Деметрий

Теперь приходит Пирам.
Лизандер

А лев, конечно, исчезает.

Входит Пирам.

Пирам

«Благодарю тебя, о милая луна,
За то, что нынче ты блестяща и ясна!
Когда ты будешь мне отрадно так блестеть,
Я Тисбу милую надеюсь лицезреть!
Но, стой! О вид ужасный!
Посмотрим! О несчастный!
Какое зрелище ужасно вижу я!
Глаза мои, смотрите!
Возможно ли –  скажите?
О Тисба милая, о душенька моя!
Накидочка бесценна,
Здесь кровью обагренна.
Жестоки фурии, приблизьтесь поскорей!
О Парки, приходите
И жизнь мою прервите!
Убейте, задушите,
Избавьте вы меня от тяжкой жизни сей!»
Тезей

Это отчаяние и смерть милого друга могут почти нагнать печаль.
Ипполита

Клянусь моим сердцем, мне жаль этого человека!
Пирам

«Природа, для чего ты львов произвела?
Лев страшный Тисбу умертвил мою во цвете.
Она есть лучшая… Нет, нет: она была
Из женщин лучшая, которая на свете
Когда-либо жила, любила и цвела!
Теките, слезы жгучи!
Вот он –  мой меч могучий!
Тебя я в грудь вонзаю
И прямо в левый бок,
Где сердце –  ток-ток-ток.
Вот так я умираю!
(Поражает себя мечом.)
Теперь я бездыхан
И в небесах витаю!
Язык –  покой узнай!
Ты ж, месяц, улетай!
Здесь кости я свои бросаю
Ах, ах! Я умираю!»

Пирам умирает. Луна уходит.

Деметрий
...

Не кости, а только очко, потому что он один.

Лизандер
...

Какое он очко? Он умер, следовательно, он ничто.

Тезей
...

Однако с помощью медика он может выздороветь и сделаться опять ослом.

Ипполита
...

Отчего же лунный свет исчез, прежде чем Тисба возвратилась и отыскала своего возлюбленного?

Тезей
...

Она отыщет его при свете звезд. Вот она идет, и ее отчаянием закончится пьеса.

Входит Тисба.

Ипполита
...

Кажется, что по таком Пираме ее отчаяние не будет продолжительным. Я надеюсь, что она скоро кончит.

Деметрий
...

Разница между ними в один атом, – так трудно решить, кто из них лучше: Пирам или Тисба?

Лизандер
...

Вот она уже заметила его своими прекрасными глазками.

Деметрий
...

И начинает его оплакивать нижеследующим образом.

Тисба

«Ты здесь уснул, мой дорогой!
Как? Умер ты, голубчик мой?
Пирам, о, встань, заговори!
Но ты молчишь –  ты умер? Да!
Ужель могила навсегда
Должна закрыть глаза твои?
Уста лилейны, алый нос –
Исчезло все, все рок унес!
Любовники, стенайте!
Ланиты, буквицы желтей,
У смерти вопрошайте.
Вы, три сестры, издалека,
С руками цвета молока,
Ко мне скорей придите!
Вы взяли мой предмет любви –
Теперь скорей в моей крови
Вы руки окуните!
Приди скорей, мой верный меч,
И в грудь вонзись, чтоб жизнь пресечь,
А ты, язык, –  ни слова.
Прощайте, все мои друзья!
Так умираю верной я!
Прощайте –  я готова!»
(Поражает себя мечом и умирает.)
Тезей
...

Луна и лев остались в живых, чтоб похоронить мертвых.

Деметрий
...

Да, и стена тоже.

Основа
...

Извините, могу вас уверить, что стены, которая разделяла их отцов, больше не существует. Не угодно ли вам посмотреть эпилог или послушать бергамский танец, исполненный двумя актерами из нашей компании?

Тезей
...

О нет, не надо эпилога. Для вашей пьесы совершенно не нужны извинения. Вас нечего извинять: все актеры умерли, а следовательно, бранить некого. Если бы тот, кто сочинил эту пьесу, играл Пирама и повесился на подвязке Тисбы, то из этой пьесы вышла бы превосходная трагедия. Но ваша пьеса все-таки хороша и прекрасно исполнена. Теперь станцуйте ваш бергамский танец, а эпилога не надо.

Два клоуна исполняют танец.

Тезей

Двенадцать раз полуночи язык
Уж прозвенел. Любовники, в постели!
Теперь настал волшебный духов час.
Похитим мы у утра те часы,
Которые мы подарили ночи.
Нелепая пиеса превосходно
Ускорила шаги тяжелой ночи.
Теперь, друзья, на отдых! Две недели
Мы проведем в различных празднествах,
В забавах и ночных увеселеньях.

Все уходят.

Сцена 2

Там же. Входит Пэк с метлой.

Пэк

Теперь голодный лев рычит,
И волк на месяц воет.
Усталый пахарь крепко спит:
Ночь всех их успокоит.
Теперь огонь в печах погас.
Совы зловещей крики
Напоминают смерти час
Страдальцу-горемыке.
Теперь настала уж пора
Могилам разверзаться
И средь церковного двора
Покойникам являться.
Но эльфам весело –  и мы,
Гекату окружая,
Скользим, как сон, за духом тьмы,
От солнца убегая.
Итак, пусть мышь здесь не скребет!
А дом –  не знай потери!
С метлою послан я вперед,
Чтоб выместь сор за двери!

Входят Оберон, Титания и их свита.

Оберон

Вы по дому разбегитесь,
И, при трепетных огнях,
Эльфы, дружно веселитесь,
Словно птички на кустах!
Пойте песнь мою за мною
И пляшите все толпою!
Титания

Ноту в ноту, слово в слово,
Эту песнь пропойте снова!
Взявшись за руки, пойдем
Осчастливить этот дом!

Песни и пляски эльфов.

Оберон

Рассыпьтесь, эльфы, до утра
В покоях полумрачных.
А нам теперь идти пора
К постели новобрачных.
Вселим мы разом в три четы
Любовь без измененья –
И будут полны красоты
Всегда их поколенья.
Природа, щедрая в дарах,
Детей их не оставит:
От пятен, трещин на губах
Она их всех избавит,
И знакам, вестникам дурным,
Забытым при рожденье,
Потом же пагубным иным,
Не быть в их поколенье.
Теперь росою полевой
Покои окропите
И мир и счастье в дом людской
Навеки водворите!
О эльфы, радостной толпой
Умыться торопитесь.
Но утром будьте все со мной,
С рассветом воротитесь.
196