Пожалуй, этот всех нас загоняет!
Дай волю, он свою покажет клячу.
Какая цель всех этих слов, Гортензио?
Осмелюсь, сударь, вам задать вопрос:
Вы дочь Баптисты видели хоть раз?
Нет; но я слышал, у него их две:
Одна известна дерзким языком,
Другая – скромностью и красотою.
Не троньте первую. Та – для меня.
Оставим этот подвиг Геркулесу,
Он всех двенадцати труднее будет.
Поймите, сударь, что я говорю.
К той, на которую у вас здесь стойка,
Отец отрезал доступ женихам
И не просватает ни за кого,
Пока сестры ее не выдаст замуж, –
Не раньше младшая освободится.
Коль это так и вы тот человек,
Что всем и мне в числе других поможет,
Коль вы задачу взяли лед разбить,
Добейтесь старшей, младшую для нас
Освободив. И кто ее получит,
К вам не останется неблагодарным.
Слова прекрасные, и мысль прекрасна;
Но раз себя сочли вы женихом,
То, как и все, должны вознаградить
Синьора за подобную услугу.
За мной не станет дело, – в знак чего
Ко мне собраться вечером прошу я.
Мы выпьем за здоровье нашей милой,
Как адвокаты, что в суде бранятся,
А за вином сойдутся как друзья.
Прекрасно предложенье! Что ж, идемте.
Для пира подходящая минута.
У нас, Петручио, будьте ben venuto.
Уходят.
Падуя. Комната в доме Баптисты. Входят Катарина и Бьянка.
Сестрица, не срамите нас обеих,
Со мною обращаясь как с рабой.
Обида в этом. Что же до нарядов, –
Лишь развяжите руки, я отдам
Мои все платья до последней юбки.
Все приказанья ваши я исполню, –
Свои обязанности к старшим знаю.
Так вот, скажи мне: кто из женихов
Тебе всего милей? Чур, без притворства!
Поверьте мне, сестрица, я на всех
Смотрю без особливого вниманья
И не оказываю предпочтенья.
Ты, милка, врешь. Быть может, то Гортензио?
Он нравится вам? Так я постараюсь
Сама, чтоб он достался вам, сестрица.
А! Значит, вас богатство привлекает?
Хотите Гремио, чтоб жить богато?
Ужель его ревнуете ко мне?
Теперь я понимаю: это шутка.
Вы до сих пор со мною все шутили;
Но, Кет, прошу вас, развяжите руки.
Ах, я шутила? Так и это шутка?
(Бьет ее.)
Входит Баптиста.
Ты что? Откуда наглости набралась? –
Стань, Бьянка, в сторону. Бедняжка плачет?
Займись шитьем. Не связывайся с нею. –
А ты, отродье чертово, стыдись!
Ты от нее обиды не видала.
Хоть слово слышала наперекор?
Она меня молчаньем возмущает!
(Бросается к Бьянке.)
В моем присутствии? Иди же, Бьянка.
Уходит Бьянка.
Меня не переносите. Я вижу.
Она – ваш клад; достать ей надо мужа,
А я – босой пляши у них на свадьбе
Да обезьян прогуливай в саду!
Оставьте. Сяду я и буду плакать,
Пока за все я вам не отомщу.
Уходит.
Бывал ли кто несчастнее меня?
Но кто идет там?
Входят Гремио, Люченцио, бедно одетый, Петручио, Гортензио под видом музыканта, Транио и Бьонделло с лютней и книгами.
Доброе утро, сосед Баптиста.
Доброе утро, сосед Гремио. Здравствуйте, господа.
И вам того ж, синьор. Есть дочь у вас
Красотка, что зовется Катариной?
Дочь Катарину я, синьор, имею.
Вы слишком прямо: надо по порядку.
Не надо, Гремио, мешать. Оставьте.
Я родом из Вероны, дворянин.
Наслышавшись о красоте, уме,
Любезности и скромности ее,
О чудных свойствах, кротком обхожденье,
Осмелился незваным я явиться
В ваш дом, чтоб самому проверить слухи,
Что до меня так часто доходили.
И для начала, чтоб свести знакомство,
Представлю вам я своего слугу.
(Представляет Гортензио.)
Он сведущ в музыке и математик,
И довершит ее образованье
В науках, что, я слышал, ей не чужды.
Откажете – сочту я за обиду.
Он мантуанец и зовется Личио.
Рад видеть вас и через вас – его.
А что до Катарины, полагаю,
Что, как ни грустно, вам не подойдет.
Я вижу, вам расстаться с нею жалко,
А может быть, я сам вам не по вкусу?
Нет, нет. Как думал я, так и сказал.
Откуда вы, синьор? Как вас зовут?
Зовут меня Петручио, сын Антонио;
Он человек, в Италии известный.
И мне знаком. Так сыну – мой почет.
Позвольте же, Петручио, и нам,
Ходатаям смиренным, слово вставить.
Черт побери, уж очень вы спешите!
Простите, друг Гремио, – кончить мне охота.
...
Но в браке вас ждет немалая забота.
(Баптисте.)
Сосед, я уверен, что этот дар вам приятен. Чтоб быть столь же любезным, я, более всех других обязанный вашей любезности, смело рекомендую вам этого юного ученого (представляя Люченцио), долгое время учившегося в Реймсе. Он столь же сведущ в греческом языке и латыни, как тот в музыке и математике. Зовут его Камбио; прошу вас, примите его услуги.