Ты
Меня благодаришь? За что же это?
Да за то, что вы дали мне кое-что за ничто.
В следующий раз я вознагражу тебя: за кое-что не дам ничего. Однако скажи, не пора ли обедать?
Нет, не пора; я полагаю, что мясу еще не достает того, что я получил.
Чего же это, если позволите узнать?
Оно не достаточно бито.
Стало быть, оно будет твердо и сухо.
А если это так, то я вас попрошу не кушать его.
По какой причине?
Да вы рассердитесь, что оно не бито как следует, – и станете бить меня.
Что ж делать? Учись шутить вовремя. Для всего есть свое время.
Это мнение я опровергнул бы, прежде чем вы так сильно разгневались.
Каким доводом?
Доводом столь же ясным, как ясен лысый череп самого старика Времени.
Послушаем твой довод.
Не дождаться возвращения волос тому человеку, который облысел по воле природы.
Разве нет никакого средства возвратить их?
Есть одно – покупка парика, то есть возвращение себе волос потерянными волосами другого человека.
Отчего же Время так скряжничает волосами, когда их вообще так много?
Потому что волосы – благословение, которым оно наделило животных; а что касается людей, то ту долю волос, которую Время отнимает у них, оно вознаграждает такою же долею ума.
Но есть много людей, у которых волос больше, чем ума.
Между ними нет ни одного, у которого не хватило бы ума потерять свои волосы.
Но ты только что вывел заключение, что волосатые люди самые глупые.
Чем человек глупее, тем он скорее теряет волосы, и притом теряет даже с некоторою пользою для себя.
По какой причине?
По двум причинам, и притом солидным.
Нет уж, пожалуйста, не называй их солидными.
Ну так верным.
Нет, и не верным, когда дело идет о таком неверном предмете.
Ну так по некоторым причинам.
Объясни их.
Первая – сбережение денег, которые тратятся на причесывание; вторая – та, что за обедом волосы не падают в суп.
Ты все это время старался доказать, что не для всего есть время?
Действительно – и доказал это. Нет времени для возвращения волос, потерянных по воле природы.
Но ты не привел основательных доводов, почему для возвращения их нет времени.
Так вот моя поправка: само Время лысо, и потому желает, чтобы до скончания мира свита его состояла из лысых.
Я знал, что твое замечание окажется лысым. Но смотри – кто это делает нам знаки?
Входят Адриана и Люциана.
Да, Антифол, смотри, как на чужую,
И брови хмурь. Ты ласковый твой взгляд
Даришь другой. А я – не Адриана,
Я не жена твоя. Была пора,
Когда ты мне непринужденно клялся,
Что для твоих ушей ничьи слова
Не кажутся гармонией, что в мире
Предмета нет, который бы прельщал
Твои глаза, что нет прикосновенья,
Приятного руке твоей, что ты
Все кушанья безвкусными находишь,
Когда не я с тобою говорю,
Смотрю в глаза, руки твоей касаюсь,
Делю с тобой обед. Так почему ж,
О, почему, супруг мой, стал ты чуждым
Для самого себя? Я говорю:
«Для самого себя» затем, что чуждым
Ведь сделался ты для меня – меня,
Которая, с тобой так нераздельно
Соединясь, составила давно
Часть лучшую души твоей прекрасной.
О милый мой, не отрывай себя!
Знай, что скорей ты каплю водяную
Уронишь в глубь морскую и потом –
Без примеси, без всяких изменений
В величине – оттуда вынешь вновь,
Чем от меня отторгнешься и вместе
Не увлечешь меня с собою! О,
Как глубоко ты был бы ранен слухом,
Что пала я, что запятнала я
Постыднейшим развратом это тело,
Которое посвящено тебе?
Ты плюнул бы в лицо мое, ты стал бы
Топтать меня ногами, ты в меня
Швырнул бы именем супруга, кожу
Грешную сорвал бы с моего
Преступного чела, венчальный перстень
С моей руки неверной ты б отсек
И разломал на части бы, с угрозой
Жестокого развода. Это все
Ты сделал бы, я знаю; ну так делай!
Запятнана прелюбодейством я,
Разврата грех с моей смешался кровью:
Да, ежели и ты и я – одно,
И если ты неверен, то ношу я
В моей крови яд тела твоего,
Осквернена твоим прикосновеньем.
Храни же в чистоте супружеское ложе –
И буду я чиста, и чист ты будешь тоже.