И это все вы говорите мне,
Сударыня прекрасная? Я вовсе
Не знаю вас; всего лишь два часа,
Как я в Эфес приехал; этот город
Мне так же чужд, как ваши все слова;
А право, хоть свой ум я сильно напрягаю,
Но ни единого из них не понимаю.
Фи, братец, как переменились вы!
С моей сестрой вы так не обращались
До этих пор. К вам Дромио она
Послала с тем, чтоб вас позвать обедать…
Дромио?
Меня?
Тебя – и ты, вернувшись, отвечал,
Что он тебя побил и отказался
Мой дом – своим, меня – своей женой
Признать.
Так ты уж с этой госпожою
Вел разговор? Какой же смысл имел,
Какую цель – ваш заговор?
Я с нею?
До этих пор я не видал ее.
Лжешь, негодяй. Ко мне сюда, на площадь,
Ты приходил и эти же слова
Мне передал.
Да в жизнь мою ни разу
Не говорил я с нею!
Как же нас
По именам она назвать умела?
По вдохновенью?
Как вам не пристало,
Почтенному такому человеку,
Играть с рабом грубейший этот фарс
И поощрять его на раздраженье
Моей тоски! Уж я несчастна тем,
Что кинул ты меня; к чему же оскорбленье
Усиливать еще чрез новое мученье?
Пойдем: к твоей руке прижмуся крепко я!
Ты вяз, о мой супруг, а я – лоза твоя;
Вкруг крепости твоей я слабостью моею
Повьюсь и от нее сама поздоровею.
Ах, разлучают нас так много трав дурных,
Плющ чужеядный, терн иль мох бесплодный. Их
Не рвешь ты – и они весь сок твой заражают
И разрушением твоим себя питают.
И эти все слова обращены ко мне!
Уж не женился ли я как-нибудь во сне
На ней, иль сплю теперь и лишь в воображенье
Все это слушаю? Какое заблужденье
Пристало к зрению и слуху моему?
Ну что ж: в обмане чувств участие приму,
Пока сомнение бесспорное поближе
Успею рассмотреть.
Ну, Дромио, беги же!
Вели служителям скорей обед нести.
Ах, четки где мои? О Господи, прости
Мне грешному! В страну волшебниц мы попали.
О, горе горькое; здесь феи к нам пристали
И эльфы разные, и духи; если их
Ослушаемся мы, они из нас двоих
Дыханье высосут иль досиня все тело
Исщиплют.
Что ты там бормочешь? Ну, за дело,
Живее, Дромио, лентяй, улитка, плут,
Безмозглый трутень!
Я преобразился тут,
Не правда ль?
Да, в душе, как сделалось со мною.
Ну нет, я стал иной и телом, и душою.
Но вида своего ведь ты не потерял?
Нет, обезьяною какою-то я стал.
Уж если ты во что и обратился – значит,
В осла, не иначе.
Да, это правда: скачет
Она верхом на мне, и жажду я травы.
Да, точно, я осел, сказали правду вы,
Ведь иначе ее я с самого начала
Узнал бы, как она меня сейчас узнала.
Довольно, не хочу я глупой быть
И закрывать рукой глаза, и плакать,
Когда слуга и барин над моим
Несчастием смеются. Ну, идемте –
Нас ждет обед. Ты, Дромио, запри
За нами дверь. Супруг мой, нынче будем
Мы наверху обедать – и тебя
Заставлю я сознаться мне во многих
Твоих грехах.
(К Дромио.)
Ты, если кто-нибудь
Придет, скажи, что господин твой нынче
Обедает в гостях, и никого
Не смей впускать. Пойдем, сестра. Ты, Дромио,
Исполни хорошо обязанность твою.
Да где ж я? На земле, в аду или в раю?
Я сплю иль бодрствую? В уме иль помешался?
Известный им, себе неведомым остался!
Что ж, с ними заодно я действовать решусь
И бодро в этот мрак, что б ни было, пущусь.
Прикажете стоять у двери?
Повторяю:
Не смей ты никого впускать, не то сломаю
Я голову твою.
Идем же, Антифол,
Ведь час обеденный давно уже прошел.
Уходят.
Перед домом Антифола Эфесского.
Входят Антифол Эфесский, Дромио Эфесский, Анджело и Вальтасар.
Почтеннейший Анджело, вы должны
Нас оправдать. Жена моя сердита,
Когда домой я поздно прихожу;
Скажите ей, что в вашей мастерской я
Сидел все это время, глядя, как
Ей делали цепочку, и что завтра
Вы сами к нам доставите ее.
(Указывая на Дромио.)
Вот этот плут мне лжет в лицо, что встретил
На площади меня, что я его
Отколотил и требовал, чтоб отдал
Он тысячу червонцев; наконец,
Что от жены и дома я отрекся.
Ну, отвечай, ты, пьяница, к чему
Ты говорил все это?
Говорите
Все, что угодно вам, но знаю я, что знаю.
Избили вы меня: я это подтверждаю
Следами ваших рук. Когда б спина моя
Была пергаментом, удары же, что я
Сегодня получил от вас, чернилом были –
Своею подписью вы сами б подтвердили
Все это.