Вглядись в себя!
К лицу чертям уродливость такая, –
Ужасна в женщине.
Пустой дурак!
Хоть постыдилась бы так выдавать,
Что ты за чудище! Когда б приличье
Позволило мне внять советам страсти,
На части я тебя бы разорвал.
Но внешность женщины, хоть ты и черт, –
Тебе защита.
Ого, да вы – мужчина!
Входит гонец.
Что нового?
Милорд, скончался герцог Корнуол,
Убит слугой, когда он рвал глаза
У Глостера.
У Глостера? Глаза?
Один из домочадцев, состраданьем
Охваченный, направил меч свой против
Хозяина. Тот, разъяренный этим,
Схватил свой меч и заколол слугу.
Но в этой схватке со слугой и сам он
Смертельно ранен был.
Теперь я вижу:
Есть судьи наверху, что наказуют
Земные преступленья. Бедный Глостер!
Один глаз потерял он?
Оба, оба. –
Письмо, сударыня, вам от сестры.
Ответа просит.
К лучшему отчасти.
Но, овдовев и Эдмунда имея,
Она легко разрушить может планы
Моей унылой жизни. В остальном
Весть неплоха. – Прочту и дам ответ.
Уходит.
А где был сын, когда отца терзали?
С миледи отбыл он.
Его здесь нет.
Но был. Я встретился с ним по дороге.
О зверстве знает он?
Еще бы! Сам донес он на отца
И тотчас же уехал, чтоб помехой
Не быть расправе.
Глостер, я живу,
Чтоб отплатить тебе за верность долгу
И за глаза твои отмстить. Пойдем;
Расскажешь все, что знаешь.
Уходят.
Французский лагерь под Довером. Входят Кент и придворный.
Вы не знаете, почему французский король так внезапно уехал домой?
Он оставил какие-то непорядки в государстве, что обнаружилось после отъезда. Для королевства это имеет такую важность и грозит такой опасностью, что сделало желательным его личное присутствие.
Кому он поручил командование вместо себя?
Маршалу Франции, мосье Лафару.
Переданное вами письмо вызвало у королевы какие-нибудь проявления скорби?
Да, сэр. Взяла письмо, при мне прочла,
И крупная слеза вдруг по щеке
Прелестной покатилась. Королева
Превозмогала чувство, но оно
Ее старалось победить.
Скорбела…
С терпеньем в ней боролось. Вы видали
Во время солнца дождь? Так и у ней,
Как в дни весны, и слезы, и улыбки
Мешалися. Улыбка на губах
Не знала, что за гость гостит печальный
В глазах, стекая перлами с алмазов.
Будь скорбь всегда такой, она была бы
Прекраснее всего.
Не говорила?
Да, раза два с прерывистым дыханьем
Произнесла «отец», изнемогая;
Вскричала: «Сестры! Стыдно, леди! Сестры!
Отец мой! Сестры! Кент? Как? В бурю? В ночь?
Забыта жалость?» – Тут, священной влагой
Небесных глаз залившись, задрожала
И с криком бросилась от нас, чтоб горю
Наедине предаться.
В небе звезды
Судьбою нашей сверху руководят,
Иначе не могли б родные сестры
Быть так различны. После не встречались?
Нет.
Король был там еще?
Нет, он уехал.
Несчастный Лир находится уж здесь.
В минуты просветленья узнает он
Всех окружающих, но до сих пор
Не хочет видеть дочери.
Как странно!
Стыда он полн за то, что так жестоко
Ее лишил благословенья, выслал
На произвол судьбы в чужбину, отдал
Ее права и часть собакам-сестрам, –
Все это мучает его и держит
Вдали Корделии.
Несчастный старец!
Где ж Альбани и Корнуола войско?
Оно идет сюда.
Я проведу вас к Лиру и прошу вас
При нем остаться. Важные причины
Меня заставят до поры скрываться.
Жалеть не будете, узнав, кто я,
О том, что познакомились со мною.
Идемте же.
Уходят.
Французский лагерь. Палатка. Входят Корделия, лекарь и солдаты; барабаны и знамена.
Да, это он. Его сейчас видали,
Безумного, как бурный океан:
Он громко пел, а голову убрал
Крапивой, буквицей, репьем, дымянкой,
Всей сорною травой, что прозябает
В полях-кормильцах. Выйдет пусть отряд,
Обыщет каждый акр хлебов высоких
И приведет его.
Уходит один из офицеров.
Возможно ль знаньем
Вернуть ему утраченный рассудок?
За это я любую цену дам.
Такое средство есть:
Покой, ниспосылаемый природой,
Которого лишен он. Но настои
Целебных трав помогут мне сомкнуть
Глаза страданья.
Тайны благодати,
Скрывающие силу под землею,
От слез моих восстаньте, дайте помощь
Несчастному. Все в поиски за ним!
Чтоб в гневе беспорядочном он жизни
Себя лишить не вздумал.