Оставьте нас на время здесь одних.
Розенкранц и Гильденстерн уходят.
Что ночью пережить пришлось мне, друг мой!
Что ты, Гертруда! О, конечно, Гамлет?..
Бушует он как ветер, что с волнами
В борьбу вступает; он в припадке диком,
Услышав шорох за ковром, клинок
Вдруг обнажил и с криком: «Крыса! Крыса!» –
Убил в безумье скрывавшегося там
Услужливого старика.
Ужасно!
Ведь мы могли быть там: он нас убил бы!
Его нельзя оставить на свободе –
Тебе и мне, и всем опасен он.
Увы! Как объяснить убийство это?
Нас обвинят – за недосмотр: как мы
Не отделили принца от людей?
Любовь к нему нас слишком ослепила,
Не сознавали мы необходимость
Решения такого. Так таят
Больные мерзкую болезнь, пока
Не прогниют насквозь. Где он теперь?
Он тело старика унес куда-то…
Но все ж душа его осталась чистой, –
Так золото от сплава не теряет:
Оплакивает он поступок свой.
Пойдем, Гертруда.
На палубе он будет до того,
Как солнце гор коснется. А убийство
Ночное надо властью и искусством
Замять и потушить. Эй, Гильденстерн!
Розенкранц и Гильденстерн возвращаются.
Друзья мои, с собой людей возьмите:
В безумье Гамлет заколол в покоях
У матери Полония, и тело
Его унес. Идите, разыщите,
Снесите тело в церковь. Торопитесь.
Розенкранц и Гильденстерн уходят.
Пойдем, Гертруда. Надо обсудить
С разумными друзьями, что нам делать
И что случилось. Клевета
Пусть, словно выстрел пушечный, минует
Намеченную цель – и поразит
Лишь землю и неуязвимый воздух.
Мы будем в стороне. Пойдем скорее:
В моей душе смятение и ужас!
Уходят.
Другая комната в замке. Входит Гамлет.
Припрятан хорошо.
Гамлет! Принц! Гамлет!
Что там за шум? Кто Гамлета зовет? Идут сюда!
Входят Розенкранц и Гильденстерн.
Что сделали вы с мертвым телом, принц?
Смешал его с его роднею – прахом.
Скажите, где же тело: мы его
Должны снести в часовню.
Не верьте этому!
Чему не верить?
Что ваши интересы дороже мне моих. А притом, когда спрашивает губка, что может ей ответить сын короля?
Ваше высочество считаете меня губкой?
Да, почтеннейший, губкой, которая впитывает в себя милости короля, его награды и приказанья. Таких слуг короли держат для важных случаев. Его берегут за щекой – как обезьяна орехи: засунет в рот первыми, а проглотит последними. Когда ему понадобится то, что вы всосали в себя, – вас стоит подавить, и вы, как губка, опять сухи.
Я вас не понимаю, принц.
Очень рад. Ослиное ухо не понимает такой речи.
Ваше высочество, вы должны сообщить, где тело, и последовать с нами к королю.
Тело еще при короле, но король еще не тело. Король представляет собою что-то…
Что-то, принц?
Что-то ничтожное. Ведите меня к нему, – травля началась…
Уходят.
Другая комната в замке. Входят король и приближенные.
Я приказал найти его и тело.
Его нельзя оставить на свободе, –
Но подвергать его законной каре
Не можем мы: бессмысленным народом
Он так любим; толпа не рассуждает,
И для нее ужасней наказанье,
Чем преступленье. Чтобы сгладить это,
Его отъезд пусть явится давно
Обдуманною мерой. Сильный недуг
Возможно излечить иль сильным средством,
Иль никаким…
Входит Розенкранц.
Ну, что и как, скажите?
Мы не могли добиться, государь,
Куда он спрятал тело.
Где он сам?
Здесь, за дверьми, под стражей ждет приказа.
Ввести его сюда!
Эй, Гильденстерн, введите принца!
Входят Гамлет и Гильденстерн.
Ну, Гамлет, где Полоний?
На ужине.
На ужине, – где?
Не там, где он ест, а где его едят. Дипломатическое собрание червей теперь старается около него. Этот червь – величайший король в деле еды. Мы откармливаем разных животных, чтобы откормить себя, а себя мы откармливаем для червей. Жирный король и тощий нищий – две перемены, два блюда за одним столом. Так все кончается.
Увы! Увы!
Человек удит рыбу на червяка, который кушал самого короля, и сам ест рыбу, скушавшую этого червяка.
Что ты хочешь этим сказать?
Ничего. Я только хотел указать, как иногда король может совершить путешествие по кишкам нищего.
Где Полоний?