Уходит.
О Господи! ах, няня,
Что делать мне? как избежать мне брака?
Муж на земле, а клятва в небесах:
Возможно ль ей на землю возвратиться.
Пока мой муж сам не пришлет ее
Сюда с небес, оставив эту землю?
Дай мне совет, утешь меня. Увы,
Увы, зачем, с какою целью Небо
Устроило такую западню
Против меня, столь слабого созданья?
Что скажешь ты? иль слова утешенья
И радости нет, няня, у тебя?
Есть. Вот оно: Ромео твой – изгнанник;
Всем поручусь, что не посмеет он
Явиться здесь, чтоб требовать супругу;
Прийти сюда он может лишь тайком.
Итак, тебе, я полагаю, лучше
За графа выйти. Славный господин!
В сравненья с ним Ромео – просто тряпка.
Таких живых, прекрасных, светлых глаз,
Как у него, нет у орла, синьора!
Я думаю – и клятву я даю –
Что счастлива ты будешь в этом браке.
Он первый брак твой превосходит всем.
Но если бы он даже был не лучше,
То первого теперь уж мужа нет:
Хоть он и жив, но для тебя он умер.
Ты говоришь от сердца?
И от всей
Моей души. На сердце и на душу –
Проклятие, когда не так.
Аминь.
Что?
Ты чудно так утешила меня.
Теперь ступай и матушке скажи,
Что я ушла к духовнику, к Лоренцо.
Разогорчив отца, в моем грехе
Я принести желаю покаянье.
Сейчас иду. Вот это – так умнó.
Уходит.
О, демон злой, проклятая старуха!
Что может быть преступней, как желать
Чтобы свою нарушила я клятву,
Иль унижать так мужа моего,
Тем языком, что столько тысяч раз
Превозносил его превыше меры?
Советница негодная, иди;
Отныне мы чужие друг для друга.
Пойду-спрошу – что скажет мне монах:
Коль средства нет, то мужество и силу
Имею я – сама сойти в могилу.
Уходит.
Келья монаха Лоренцо. Входят Лоренцо и Парис.
В четверг, синьор? Короткий это срок.
Так хочет тесть мой, Капулетти; я же
Не думаю препятствовать ему.
Сказали вы, что мыслей синьорины
Не знаете: не гладкий это путь,
Не нравится мне это.
О Тибальдо
Она так плачет, что не мог я с нею
Поговорить, как должно, о любви:
Ведь в доме слез Венера не смеется.
Ее отец опасность видит в том,
Что дочь такой печали предается,
И с свадьбою торопит он, чтоб слезы,
Что льет она средь одиноких дум,
Остановить сообществом супруга;
Вот почему спешит он.
Я б желал
Не знать причин, препятствующих свадьбе.
(Громко.)
Вот и она идет сюда, синьор.
Входит Джульетта.
Я счастлив, что вас встретил, синьорина,
Моя жена.
Быть может, если только
Могу я быть женою.
Вы должны
И будете моей женой в четверг.
Что быть должно, то будет.
Это верно.
На исповедь к духовному отцу
Пришли вы?
Вам ответить – было б то же,
Что каяться пред вами во грехах.
Не отрицайте перед ним своей
Любви ко мне.
Пред вами я покаюсь,
Что я люблю его.
Ну, а ему
Покайтеся, что любите меня.
Когда я это сделаю, тогда
Признание мое ценнее будет,
Чем если б я призналась вам в глаза.
Бедняжка, как лицо твое от слез
Поблекло!
Нет, вреда ему большого
Не сделали они: оно и так,
До этих слез, уж было некрасиво.
Ты больше слез вредишь ему словами.
Но истина – не клевета; притом,
Ведь о своем лице я говорю.
Оно мое, ты ж на него клевещешь.
Быть может – да, так как оно не мне
Принадлежит. Святой отец, теперь
Свободны ль вы, иль около вечерни
Прийти мне к вам?
К твоим услугам я.
Синьор, мы с ней должны одни остаться.
Избави Бог, чтоб в деле покаянья
Я стал мешать. Джульетта, разбужу
Я рано вас в четверг. Теперь – прощайте,
Примите мой священный поцелуй.
Целует ее и уходит.
О, дверь запри, и будем вместе плакать;
Нет помощи, спасенья для меня!
Известно мне твое, Джульетта, горе;
Как тут помочь – придумать не могу.
Я слышал, ты в четверг должна венчаться:
Ничем нельзя отсрочить этот брак.
Не говори, что ты об этом слышал,
А научи – как это устранить.
Коль мудростью своей не в состояньи
Ты мне помочь, то назови хоть мудрым
Решение мое, – и этот нож
Сейчас меня от бедствия избавит.
Душой сам Бог соединил меня
С Ромео; ты соединил нам руки, –
И прежде чем вот этою рукой
Я договор скреплю о новом браке
Иль моему Ромео изменю,
Чтобы отдать другому это сердце, –
Погибнут пусть и сердце, и рука.
Пусть опытность преклонных лет научит
Тебя – подать мне тотчас же совет;
Не то – между моей бедой и мною
Посредником вот этот будет нож,
И он решит – там, где твой ум и опыт
Мне честного исхода не дадут.
Ну, говори скорее, не томи, –
Я без того томлюсь от нетерпенья:
Смерть, смерть скорей, когда уж нет спасенья!